— Эй, новенький, ты не ешь макароны? Ты не хочешь макароны?
— А ты?
— Я их во сне вижу.
Кто нарушает общественный порядок, попадает в тюрьму. Кто нарушает порядок в тюрьме, попадает сюда.
Можно говорить, можно работать. В других тюрьмах работать заставляют, но здесь это привилегия, которую нужно заслужить.
Мы не лепим законопослушных граждан, мы лепим послушных заключенных.
Алька Трас был создан для того, чтобы собрать все тухлые яйца в одну корзинку.
— Я ищу себе новую подружку.
— Удачи тебе.
— Ты не понял. Я ее уже нашел.
— Так покажи ей, что ты умеешь.
— Читать умеешь, друг?
— Умею, если написано по-английски, друг.
Это тюрьма на скале, приятель. 3десь тебе ничего не дают делать. Только сидеть.
— Как там Бруклинский рэкет?
— В Лос-Анджелес переехал.
Тут все ищут путь, но пути нет.
Перекличка двенадцать раз в день. Порой мне кажется, вся жизнь из нее состоит.
Я вчера плохо спал. Когда нюхаю клей, это помогает заснуть. Это помогает скоротать ночь.
Тут погода сурова, как тюрьма. Даже хуже.
Марк Твен писал, что самую холодную зиму он видел в Сан-Франциско. Я тоже.
Когда я выйду, тебе конец. Ты сдохнешь раньше, чем выйдешь.
Я слишком богат, я никогда не умру.
— Мне сегодня 35. День рождения. А у тебя когда?
— Не знаю.
— Черт. Что за детство у тебя было?
— Короткое.
Я вышел и угнал его машину. К несчастью, я угнал ее в другой штат.
Тот, кто назвал это место скалой, не шутил. Кусачками для ногтей тут много не накопаешь.
— 3ачем бы я шел с металлом через металлоискатель?
— Потому что ты дурак.
Некоторым суждено никогда не покинуть Алька Трас. Живыми.
— Интересно, они доплыли?
— Они утонули.
— Да, сэр.
