Битва за Севастополь

Никита Сергеевич подождет. Джентльмену должно быть приятно ждать леди.

— И сколько же людей вы убили?
— Не людей. Фашистов. 309.

Любая война заканчивается или миром, или перемирием.

Это хорошо, когда есть друг, готовый дать тебе оружие. Но еще лучше, когда есть друг, который с оружием в руках сражается вместе с тобой.

— А тебе моряки нравятся?
— Мне милиционеры нравятся.
— Милиционеры? Почему?
— Не будешь заниматься — я их позову.

Мы сейчас выиграем — и вернемся праздновать нашу победу.

Я должен посмотреть на вас в купальнике и понять, что я срочно должен на вас жениться.

— Война не место для женщин.
— Война, Боря, не место для трусов.

Клянусь не жалеть себя в борьбе с врагом. И убить из этой винтовки сто фашистов.

Относиться к оружию надо так же бережно, как к жене.

Уверенность начинается с улыбки.

Наша форма — наша гордость.

Китель я убью в первую очередь, а вас, товарищ генерал, придется немного поискать.

Война — это не только смерть, это еще такая жизнь. Если не придумаешь, ради чего тебе жить на войне, тебя убьют.

Приказываю немедленно приступить к ликвидации полутора тысяч ящиков шампанского.

У каждого свое оружие.

Ты не женщина, ты советский солдат. Помни об этом.

Павлюченко теперь не просто боец, она — символ. А символы не комиссуют.

Это не санаторий для довоенных подруг.

Джентльмены, мне 25 лет и я убила 309 фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?

Она выиграла все свои войны: и как солдат, и как дипломат, и как женщина.