Нам не место в этом дерьме.
Вещь определяется ее сутью, а не словами.
Когда кто-то тебя любит, он не пытается себя убить.
Пока что кровь из уха — это его лучшая работа.
Скажите, это правда, что вы вкалывали себе сперму поросят?
Его заводят монашки. В памперсах. Тебе-то что? Это его личное дело.
— Критики его любят?
— Они хотят кончить на него.
Это театр, детка. Будь раскрепощенней.
— Ты нормальный? Где трусы забыл?
— Думаю, дома под кроватью.
— Майк — как мой пятилетний сын. У того тоже нет чистых трусов.
— И лобковых волос, я полагаю.
Пощекочи мне яйца.
— За что?
— Ты не смешной.
Хватит смотреть на мир через экран мобильного телефона.
Лети, Бёрдмэн!
Я же не прошу быть образцовым отцом, но… просто будь им.
У меня шанс сделать что-то правильно. Я воспользуюсь им. Я должен.
Ты всегда так делаешь. Путаешь любовь с преклонением.
Популярность — это продажная сестра престижа, друг мой.
Дебилы плодятся, как мухи.
Сегодня — на смех, завтра — на пьедестал.
— Едешь в Голливуд, Майк?
— Нет. Голливуд едет сюда, Тэбби.
Критиком становится тот, кто не способен созидать. Так же, как неспособный воевать становится доносчиком.
Мы все делаем в жизни выбор, а потом живем с ним.
Может быть, здесь ты сама правда, но в реальной жизни, где это действительно нужно, ты фальшивка.
— Я бы тебе глаза вырвал.
— Как мило.
— И вставил в свой череп. Чтобы увидеть этот мир таким, каким видел его когда-то.
На моей сцене стояков не будет.
Работать с Томпсоном — что танцевать с обезьяной.
— Моя жизнь была паршивой. Все было паршиво.
— Да. И жемчуг мелкий. Как у всех в Голливуде.
Я похож на индейку с лейкемией.
Я ответ на вопрос долбанного кроссворда.
Ты свеча, горящая с обоих концов, но это прекрасно.
Хорошо, что ты актер, а не писатель, а то это было как сопли в сиропе. Аж уши слиплись.
— Ты понимаешь, что ты делаешь?
— Разумеется, нет.
Я притворяюсь вне сцены, но не на ней.
Я так хочу стать мамой, а вот мой организм — не очень.
Когда я мечтала о Бродвее, танцующих оленей там не было. Хороший ход.
Сейчас бы я все отдал, лишь бы стать кем угодно, только не собой.
— 350 тысяч просмотров меньше, чем за час.
— Кошмар.
— В наше время это власть над толпой.
— Слушай, он это сделал с достоинством.
— Но с маленьким.
Вы мне насолили. Заняли место в театре, где вполне могло бы идти что-то стоящее.
Что же должно произойти в жизни человека, чтобы он стал критиком?
Ты забыл пакет с кровью.
Неожиданное достоинство невежества.
Такие рецензии превращают людей в иконы.
— Он отстрелил себе нос!
— Его новый нос лучше, а если ему не понравится, пришьем другой.