Мосты округа Мэдисон (The Bridges of Madison County)

Если я никогда не видела газелей, это еще не значит, что я прожила жизнь зря.

В жизни не так много вещей, в которых мы действительно уверены.

— Вам не бывает одиноко?
— Нет, я себе этого не позволяю.

Да я просто собираюсь выпить чаю со льдом. А потом… расщепить атом. Но это может подождать.

Вряд ли у страсти есть мотивы. На то она и страсть.

— Я убью его.
— Вряд ли ты сможешь, он уже умер.

— Ты думаешь, у нее был с ним секс?
— О господи, Майкл, ты, наверное, до сих пор веришь в Питера Пена и Пасхального Зайчика?

Я одиночка, но не монах.

— Вам действительно никто не нужен?
— Нет, мне нужны все.

Не понимаю американской семейной этики, хотя она гипнозом охватила страну.

То, что кто-то желает завести семью, еще не значит, что он загипнотизирован.

— Вы сошли с поезда только потому, что городок был милым?
— Да.

Основная проблема всех журналистов в том, что со временем мы теряем способность проявлять инициативу.

Вы, наверное, нечасто где-нибудь бываете, если считаете, что человек может устать говорить о себе.

Я стала другой женщиной. Впервые за долгое время я стала собой.

— Каким ты был в молодости?
— Сплошной неприятностью.

Еще яичницы, или лучше переспим в последний раз прямо здесь, на полу?

— Я не хочу в тебе нуждаться.
— Почему?
— Потому что моей ты не будешь.
— Какая разница?!

Кажется, что все, чем я занимался в жизни, вело меня к тебе.

Когда женщина решает выйти замуж и завести детей, с одной стороны, ее жизнь начинается, но с другой… она заканчивается. Ее поглощает повседневность, мелкие заботы, и она как бы останавливается в развитии, становится опорой для развития своих детей.

Я не могу бросить одну жизнь, чтобы строить другую. Все, что мне остается — это попытаться сохранить мое чувство где-то внутри меня.

Я всю свою жизнь посвятила семье, но мой прах — это единственное, что я могу отдать Роберту.