Я навещаю свою жизнь.
— Любите массаж?
— Кажется, я больше не люблю массаж.
Я держу стакан у лица только если лежу на полу.
— Эвелин Бау. Эвелин Бау — мужчина.
— Да перестань, она хорошая. Ну не все же, как ты, учились в Йеле.
Он женился пару раз на хороших, красивых женщинах. Мы с вами сходили бы с ума от этих женщин, но про него все равно ходили сплетни.
— А вы что тут делаете?
— Две вещи: отдыхаю от жены и пропускаю день рождения сына. А еще я рекламирую местный виски вместо того, чтобы писать пьесу или делать что-нибудь полезное. Хорошо еще виски неплохое.
Так у вас сейчас возрастной кризис? Уже купили «Порше»?
Как известно, мы спим треть жизни. А это на восемь лет меньше, чем я женат. Это еще юность брака. Уже можно водить. Хотя иногда случаются аварии.
— Что вы изучали?
— Философию.
— На этом можно разбогатеть.
— Тот же стул.
— Если я с него упаду, обязательно кто-нибудь заметит.
Сначала надо вырваться из бара, потом из отеля, потом из города и наконец — из страны.
Надеюсь, вы достаточно выпили? Тут смелость нужна.
— Долго здесь будете?
— В баре — до конца этой недели.
У вас больший бардак, чем у меня. Но мне это нравится.
— Вы слишком высокий.
— Может, вы слишком маленькая?
— Ты серфер?
— Ну, уж не Чарли Браун.
Мой японский становится лучше. Или мы говорим по-английски?
Спокойной ночи? Лучше пожелай мне доброго утра.
— А где остальные?
— Они учатся танцевать.
— А почему они вместо «р» говорят «л»?
— Для смеха. Мы им не кажемся смешными, а веселиться же надо.
Чем больше ты знаешь, чего ты хочешь, тем меньше ты расстраиваешься.
Самый страшный день в твоей жизни — это когда рождается твой первый ребенок.
Они учатся сначала ходить, потом говорить, а ты… ты хочешь быть с ними, так как они для тебя самые красивые, самые умные дети на свете.
— Это было ужасно.
— Согласен. Что это за ресторан, в котором сам готовишь.
— Не хочу уезжать.
— Не уезжай. Останься со мной. Создадим джаз-бэнд.
