Город грехов

Она дрожит, как последний лист на ветке умирающего дерева. Я не скрываю звук своих шагов. Она на мгновение замирает.

— Вы просто прекрасны, но главное не лицо и даже не фигура и не голос, главное — ваши глаза и то, что я в них вижу.
— И что же вы видите?
— Я вижу спокойствие, вы устали убегать и готовы встретить неизбежное, но только не в одиночестве.
— Нет, только не в одиночестве.

В воздухе чувствуется напряжение, она мягкая, теплая, почти невесомая. Ее духи — это сладкое обещание, и на глазах у меня выступают слезы. Я говорю ей, что все будет в порядке, что я спасу ее от того, чего она боится, и увезу ее очень-очень далеко. Я говорю ей, что я люблю ее… Глушитель превращает выстрел в шепот, и, пока она умирает, я держу ее в объятьях. Я никогда не узнаю, от чего она убегала. Деньги по ее чеку я получу утром.

Остался один час — мой последний день на работе. Ранняя пенсия не моя идея, доктор настаивал: сердце барахлит. Я натираю свой полицейский жетон и заставляю себя привыкнуть к мысли о том, что вынужден буду с ним распрощаться. С ним и с тридцатью годами, когда я защищал, видел слезы, кровь, ужасы и победы. Я думаю об улыбке Эйлин, о толстых жирных бифштексах, которые она купила сегодня. И я думаю об одном деле, которое я не закончил. Где-то здесь должна быть маленькая девочка, страдающая в руках психопата.

Берт Шламп и Дуглас Кламп — два негодяя, страдающие манией красноречия.

Теперь можно не прятаться, это уже необязательно, дыши ровно, старик, докажи, что ты еще на что-то способен, какого черта, умирать, так с музыкой.

Я забрал у него оружие. Оба его оружия.

В глазах темнеет, ну да ладно. Хочется спать — не страшно, она в безопасности. Старик умирает, девочка остается жить — честный обмен.

Чертовски жаркая ночь. Поганая комната, в поганой части поганого города.

Она пахнет так, как, наверное, пахнут ангелы.

Я понимаю, что Голди мертва, ее идеальные груди не поднимаются, как они поднимались бы, если бы она дышала.

Полиция. Они уже едут, хотя никто кроме убийцы и меня не знает, что совершено убийство.

Все современные машины похожи на электробритвы.

Дамы… Иногда им нужно только выговориться и поплакать и они снова, как ни в чем не бывало.
Я ведь не мог себе даже купить женщину с такой внешностью.

Я проверяю список: резиновые трубки, бензин, пила, перчатки, наручники, колючая проволока, топор, глэдис и мои лапы.

Надо дать сердцу успокоиться и выпустить огонь из легких. Мои мышцы обещают мне в будущем страшные муки.

Из себя выхожу, когда всякие козлы бьют дамочек.

Я твой должник, Голди, и я заплачу. Если нужно умереть, чтобы разобраться с Рорком, что ж, я умру, с радостью.

— Кевин?
— То, что от него осталось. Его съела собака.

Он ел людей, но от этого он начинал светиться изнутри.

— Я знаю, что поедать людей неправильно.
— Он не просто ел их тела, он ел их души.

— Убей меня, и тогда ты будешь удовлетворен. Ведь так? Убив беспомощного жалкого старика.
— Да нет, это мне не интересно. А вот всё, что до убийства, меня греет.

Это прекрасно, Голди, как я и обещал, только лучше. И ад покажется ему раем, после того, что я с ним сделал.

Потом появляется этот глистообразный заместитель прокурора и говорит, что если я не подпишу признание, они убьют мою маму. Я ломаю ему руку в трех местах и подписываю.

— Давай! (опускают рубильник электрического стула)
— Это всё на что вы способны, пидоры?

Можешь разыгрывать из себя недотрогу, но не пытайся открутить мне яйца.

Это мужская рубашка и она точно не моя. От тебя воняет чужой любовью.

Власть людям дает вовсе не жетон и не оружие. Власть людям дает ложь, и чем больше эта ложь, тем большей властью ты обладаешь. Вот если ты всех заставил поверить в то, что является ложью, вот тогда это власть.

Иногда истина не имеет значения, главное, что тебе она известна.

Это та цена, которую я должен заплатить. И я плачу. Нельзя спасти жизнь девочки, а потом бросить ее на съедение волкам.

Худенькая малютка Нэнси Каллахан. Она выросла… и в нужных местах.

— А я уже решила, что ты забыл обо мне. И о моих письмах тоже.
— Если бы не они, я бы не смог выжить.

Я не умею разговаривать с людьми, а успокоить девушку у меня получается так же ловко, как у паралитика сделать операцию на мозге гаечным ключом.

Выражаю озадаченность, близкую к озабоченности.

Засадить сенатора Рорка? Конечно, если получится, то я смогу и Богу по морде врезать. Но ни один прокурор не пойдет против сенатора. Я убил его сына. Прервал его род. Рорк потерял наследника. Он сделает всё, чтобы отомстить мне. Отомстить через Нэнси. Он найдет ее, это неизбежно. Она не будет в безопасности, пока я жив. Но есть способ победить его — старик умирает, девушка остается жить. Честный обмен. Я люблю тебя, Нэнси.

Если в городе грехов знать, куда завернуть, то можно найти всё, что угодно.