Брестская крепость

А это Аня, просто Аня, если не считать того, что для меня она была не просто Аня.

Чего ты на меня орешь? Ты мне не отец и не командир даже.

И не за чем так фальшивить.

Полком легче командовать, чем с вами справиться.

Ну и денечек — ложись и помирай.

— Как же так могло случиться, Петр Михайлович, что вас паникером назначили?
— А кто назначил, у тех и спрашивайте.

Где боец без командира, там и паника. Это азбука, товарищ лейтенант.

— Может, заболела она.
— Угу. Сашка Акимов эта болезнь называется.

— Фамилия?
— Колька. Кино привез.

Я представлял себе войну. Но я не представлял себе войну. Такую войну. Все ее ждали, но никто не ждал, что вот так, сразу. Просто и страшно.

Товарищ майор, виноват. Я вас не знаю. Предъявите документы, пожалуйста.

— Сапоги покажите. Наши гвозди круглые, немецкие квадратные.
— Смотри.
— Квадратные.
— Стой! Стой! А жетончик-то немецкий.
— А гвоздики-то были круглые.

Мы в глубоком тылу.

Смертники мы, товарищ капитан.

— Я не дошел, я не дошел, Сашка. Давай… восточный форт… там наши, передай приказ: «Сегодня ночью прорыв».
— Я передам.
Я знал, что со мной ничего не случится, потому что я должен был доставить этот приказ.

В субботу в военторг холодной минералочки завезли.

Воды не было. Точнее она была, везде, но до нее было не добраться, все подходы к берегу простреливались. За котелок воды, за глоток — погибали. А ту, что приносили, берегли для пулеметов.

Везет мне на Акимовых.

Я крепость, я крепость. Веду бой, держу оборону, жду подкрепления.

Танцуй, гад, танцуй!

Приказ: выходить из крепости по одному, оставаться живыми как можно дольше. Спасибо вам, товарищи. Прощайте.

Знамя, отданное мне Кижеватовым, я сохранил, как и свою память и веру. Я и теперь продолжаю верить. И ты верь: они живы, все, о которых я тебе рассказал и те, про кого мало знаю. Все они живы где-то.