В 8 лет я сказал маме, что буду писать книжки. До сих пор ничего важнее для меня нет.
Я очень устал быть никем.
Я был, я мыслил, я прошел, как дым.
Сегодня Гоголь с Пушкиным предлагали выпить, но я сдержался.
Норма вызывает ощущение чуда.
Может быть, кукле стало грустно, вот она и пришла, как ты.
Так и будем стареть, пока не превратимся в дряхлых борзых.
Мне Брежнев снился, обещал помочь, жду.
Не спорьте с папой, иначе он вас побьет.
Я встретил немыслимую женщину: она утверждает, что Джойс — иностранный напиток.
Люди должны видеть борьбу.
В наше же время наличие мыслей — уже героизм, правильно?
Полная бездарность нерентабельна, талант настораживает, гениальность вызывает ужас.
Талантливый и успешный — перпендикулярные понятия.
Сами огромный такой, а жалости нет.
Есть Набоков. Про запретную любовь с американской пионеркой.
— А вы чем занимаетесь?
— Я не знаю. Схожу с ума.
Нравится ему, когда молодых авторов сажают.
Писатель должен говорить об огромных вневременных вещах.
Спасибо. Мы с простатой подумаем.
Развод не означает, что я должен страдать.
Двух Моцартов не может быть.
Начну алкогольный протест.
Прикую себя к бутылке.
Литература не может быть позитивной или негативной. Она либо есть, либо ее нет.
Знаешь, какое надо иметь мужество, чтобы быть никем и быть собой?
Твои книжки — твое дело.
Все-таки мы существуем. В наших поношенных пальто и дырявых ботинках, пьющие, постоянно спорящие друг с другом, бедные и иногда талантливые. Мы есть и мы будем. Несмотря ни на что. Несмотря на все неприятности.
Единственная честная дорога — это путь ошибок, разочарований и надежд.
