Гагарин. Первый в космосе

— Я до сих пор не могу поверить, что все случилось именно так.
— Все только случается. Еще надо взлететь. И приземлиться не помешает.

Честность прежде всего.

— Как спалось?
— Как учили.

Небо ошибок не прощает.

— В космос мы на чем полетим?
— Ну разумеется, на ракете. Не на метле же.

— Определение рефлексов потовых желез методом минора с тепловоздушной ванной. Это как?!
— Ну, с теплой же ванной, хорошо, чего бояться-то?

Мне не повезло, вам повезет. Лайками будете.

Сейчас самое главное — это невозмутимость и желание победить медицину.

Пусть теперь охрипнет товарищ Левитан.

Жизнь — она как плотник. Сначала тебя топором общиплет… Больно. Потом рубаночком. Тоже больно, но уже меньше. Потом рашпилем отшлифует. Потом шкурочкой… Шкуркой мягонько, гладенько, чтобы ни сучка ни задоринки.

— Мы ведь, летчики, верим в голоса.
— Да, верим. Но это только потому, что технике верить до конца нельзя.
— А кому можно?
— Себе.

Мы стоим на пороге Вселенной, и осталось сделать лишь шаг.

Обезьяна на ручное управление перейти не сможет, а ты сможешь.

И, как говорил Циолковский, планета есть колыбель человечества. Но не вечно же жить в колыбели.

— Мама, куда вы?
— В Москву, к Валентине. И к деткам.
— Так куда же вы, в тапках-то?

Следующими в космос полетим мы, журналисты!

Только учтите, космонавта руками не трогать! Да-да-да, не обнимать и не целовать, это приказ, отвечаете головой.