Комплексный уход/Случайный роман (De vrais mensonges)

Лицо — оно как картина: в некрасивой рамке она не смотрится.

— Кстати, у Вас есть какие-то планы на это воскресенье?
— Нет, планов нет, я свободен.
— Я просто подумала: может, Вы сможете начать класть кафель в сауне?

Мои глаза стали моим сердцем, моими легкими.

— Вы свободно разговариваете на корейском языке?
— Да.
— И на японском?
— Да-да.
— А только что в салоне Вы орали на японском или корейском?
— На китайском.

У меня такое чувство, что я получила письмо из XVIII века.

— Мы с тобой совершенно разные.
— Это точно. Иногда у меня впечатление, что меня удочерили.
— Нет, уверяю тебя. Я прекрасно помню, что в момент, когда я тебя родила, ты уже смотрела на меня так, как будто я тебе надоела.

Боже, папа! Ты одеваешься, как мальчик. В следующий раз оставь машину и приезжай на скейте.

Фригидное письмо.

Твоя голубая рубашка, как ясное небо.

Это не любовь, а прогноз погоды.

В тесном коллективе становишься психологом.

— Ты его уволила?
— Совсем немного.

Я не могу сверкать глазами по заказу.

— Вы не такой, я знаю.
— А я адаптируюсь.

Когда я грущу, ты меня достаешь. Когда я счастлива, ты меня уничтожаешь.

В итоге твой отец был прав. Он говорил: «Эмили добрая, хорошая, нужно держаться от нее подальше. Она может сломать тебе ногу, чтобы ты танцевала с ней в ритм».

Грусть в таких честных людях, как Вы — это просто скандально.