Он изобрел кошачий стиль, кошачье сообщество, целый кошачий мир.
Коты, которые не живут, как коты Луиса Уэйна, стыдятся сами себя.
Помимо странных социальных предрассудков и тошнотворной вони повсюду, викторианская Англия была еще и страной инноваций и научных открытий.
— Чувство юмора у него оказалось не лучшее.
— Быки и не славятся своим чувством юмора, Луис.
— Разве?
— Неплохо бы постичь основы гармонии.
— Но я изобрел свою гармонию!
— Да. И как раз в этом одна из проблем.
Чудачество — наша вторая фамилия.
Нет лучше времени, чем сейчас.
Воспоминания ничем не отличаются от грез о будущем. И оба тождественны самой жизни.
Как вам удалось создать картины столь жизнерадостные в столь тяжелое для вас время?
Они милые. И пушистые. И одинокие. Напуганные и смелые. Как мы.
Что там сейчас, в твоей странной голове?
— Ты делаешь мир красивее, добрее и теплее. Хочу сказать спасибо за это, пока еще не поздно.
— Я не делаю мир красивее, Луис. Мир прекрасен и так. И ты помог мне это увидеть.
В последующие годы Луис похоронил боль от своего горя под довольно невероятным количеством рисунков кошек.
Вы смелая душа. Но вы не справитесь со всем в одиночку.
Сердце Луиса, как охваченная ужасом летучая мышь в горящей печи, отчаянно кричало и металось.
Чем сильнее он страдал, тем прекраснее становились его работы.
Без изменений мы просто падший вид.
