Все можно объяснить. Все можно назвать одним словом.
Ты пришла, не зная зачем. И уходишь, непонятно почему.
Брат моей матери осквернил себя марксизмом, и поэтому весь род причастен.
Ты не веришь себе, ты не веришь в себя.
Я не боюсь ничего необъяснимого и таинственного: во мне ничего этого просто нет.
Я хочу быть один. Я не хочу, чтобы существовало что-то еще кроме меня.
— Мы обманули наивного человека. Это грех.
— Слушай, ты, оленевод. Грех — жить в квартире наивной женщины, с которой ты полгода назад расстался.
Моя жена — чудовище. Она бьет мою собачку. Жена Анатолия тоже чудовище. Она бьет Анатолия. Вчера молодожены в конце праздника били друг друга в лицо. Так вот. Я хочу вас спросить, Мария. Не хочу оскорблять вашего супруга, но вы не раз задумывались: зачем это все нужно?
Внутри нас кто-то живет. Кто, мы не знаем. Знаем — скрываем. И вот когда этот кто-то выходит наружу, вот тогда все меняется.
Пьяный не нравлюсь, трезвый не нравлюсь. Может, я тебе мертвый понравлюсь?
Свалилась на все готовое, перепелка щипанная. Свалилась на все готовое. За что? За то, что один раз окно помыла?
Я прожил с тобой семь лет. Я их что, в коме прожил?
Да что с тобой? У тебя что, сердце вырвали?
Всем Ученикам Большой Воды, Летающим Гонщикам и Друзьям Камней. И Тем, Кто За Это Платит.
