Государство не должно решать, жить ему или умирать.
Вы мое сегодняшнее доброе дело.
— Тебя в чем-то обвиняют?
— Нет.
— Тогда ты невиновен.
Ты этого хочешь? Быть собственностью государства?
— Обязательно так чавкать, когда жуешь?
— Может, это моя последняя трапеза. Так что отстань.
Почему черным всегда нужно кого-то превосходить? Будто мало быть самим собой?
Почему, когда держишь смертельное оружие, чувствуешь себя таким живым?
— Блин, это же уродство!
— Так бывает, когда бежишь от закона.
Я буду храбрым за нас обоих.
— Я не пью.
— Может, стоит начать?
— Чего ты хочешь?
— Чтобы мой парень показал мне меня. Чтобы его любовь была так глубока, что с ним я не боялась бы быть уродливой. Чтоб он мне показал мои раны, о которых я не знала. Но не пытался их исцелить. Я хочу, чтобы он держал меня за руку, пока я залечиваю их сама. Чтобы он дорожил отметинами, которые я несу на себе.
— Больше всего в жизни белые боятся черных на лошади.
— Почему?
— Приходится смотреть снизу вверх.
— Вы станете бессмертными.
— Мне нравится.
— Я предпочитаю жить.
— Поклянись тем, во что веришь.
— Ну, хорошо. Тогда клянусь тобой.
Через детей мы рождаемся вновь.
Будь у меня шанс, я бы целовал все твои шрамы.
