От болезни этой женщины нет лекарства, кроме милости Божьей. Все остальное — от сатаны.
— А родные есть?
— Нет.
— С кем же ты говоришь, когда остаешься один?
— Ни с кем, я сплю. Заткнись уже и дай мне спать.
— Я даже теперь клещи не могу держать.
— Значит, я буду держать! Я видел, как ты это делаешь.
— Облака ты тоже видел. Но дождь все равно не сделаешь.
— А что это за настойка?
— Это слезы Богородицы.
Помни, мальчик: чем болезненнее лечение, тем больше тебя уважают.
У меня в карманах только песок.
Благодари юность. Она творит чудеса, недоступные врачам.
Нельзя вовремя проснуться, если вообще не спал.
Прошу, пошли мне в раю огневолосых девственниц.
В этой жизни нужно брать то, что находишь.
Нельзя смотреть на смерть, как на врага.
— Вас расстраивает, что в мире много непознанного?
— Нет. Меня это восхищает.
Как скучен и безлик был бы мир без загадок!
Разве царей-миротворцев прославляют в веках? Только война обессмертит мое имя.
Надеюсь, мой дворец не рухнет от такой наглости.
— Разве тебе важно, что думают о тебе какие-то иудеи?
— Нет, для меня важно, что думают мои друзья.
Нас запирают вместе с чумой.
Люди умирают, а мы бессильны. Разве может Бог желать такого?!
— Мы черпаем море наперстком!
— Но мы продолжим черпать.
— Бог дает нам жизнь, и Бог ее отнимает.
— Бог всегда отнимает больше, чем дает.
Чувства и эмоции не к лицу правителю.
Отцу удалось сделать смерть обычным предметом хладнокровного изучения.
Утверждая, что мир не имеет начала, Аристотель не говорил, что у мира нет творца.
Когда пришла чума, мы были беспомощны, как берег перед морским приливом.
Зачем Богу ненужная шелуха, если он может забрать плод внутри?
Есть ли под небом более одинокая тварь, чем ты?
Время шаха закончилось. Теперь только Всевышний решает.
Благодаря тебе ангел смерти найдет меня не в постели, как беспомощного старика, а на поле битвы, как царя.
— Каким ты меня запомнишь, англичанин: другом или тираном?
— И тем, и другим.
Смерть — лишь черта, которую всем придется перейти после последнего удара сердца.
