— Это же пострадавший.
— Умом он пострадавший.
Меня тут спросили: «У тебя есть близкие, родные?» И я представил тебя. Ты весь светился.
— Какие новости в мире медикаментов?
— Наркотики запретили, слышали?
И идея отличная, и результат.
Кто еще может в два часа ночи привести толпу бомжей?
Мы третье поколение во Франции. И наша фамилия Жвунька не делает нас революционерами.
— Я все-таки твой самый старый и вежливый пациент.
— И самый здоровый.
— Ромен только что потерял своего лучшего друга.
— Бедняжка. А ты теряешь свою лучшую жену.
Дяде хорошо. Просто я скорблю и чужие задницы не нюхаю.
Для кровоизлияний в мозг нужно как минимум иметь мозг.
— От чего ты собрался его лечить?
— От самой страшной болезни века. От одиночества.
А у вас есть сеансы без ковролина?
Без ковролина у нас только одно помещение — туалет.
Мир — жестокая штука.
— Кто это?
— Это выздоравливающий.
Без поэзии на войне скучновато.
Не смехуйтесь.
Еще глюкозу на него тратить!
Просто дышите воздухом Франции и свободы.
Целую тебя в лысочку.
Знаешь, может, его травили бешеной чихуа-хуа?
Если можно, я хотел бы поговорить с голым мужиком в твоей комнате.
Когда любишь, любишь самого человека, а не его историю.
Самый большой дуб тоже когда-то был желудем.
В эпоху интернета ко мне эти ипохондрики толпами ходят.
Я слишком нежный, чтобы тут сидеть.
Микробы теперь мои друзья.
Ты не мог переспать с ним сам, поэтому подсунул ему свою сестру.
