Двадцать первый век на районе!
В общем, акции, что есть, сбрасывай, фьючерсы на нефть покупай. Будет рвать вверх аж до 2008, а там в июне закрывайся и уходи. Да потому что к августу волатильность ударит так, что вынесет тебя! По маржин-коллу вынесет! Всё.
— Ты же с косметикой не дружишь.
— А ты с головой своей дружишь?!
Нормально я так свечку задула!
— Потому что в школе учатся и учат.
— А ты сама очень интересный объект для изучения.
— Не знаю, как вы Нелля Витальевна, я хожу на работу, как на праздник.
— Ну, этот праздник с сединою на висках, как в песне поется.
— Напомните мне, у вас дети есть?
— Боже упаси. Животных, как говорится, можно любить и в зоопарке.
Говорю как есть. Без всяких там обходных маневров и дымовых завес.
Дети растут, как собаки.
— Получается, его могут в армию забрать.
— Не могут. Просто обязаны.
— Да иди ты!
— Что ты сказал?
— Вернее, езжай.
— Ваня, нет такого слова «езжай». Поезжай.
— Вот и поезжай!
— Это не просто сига, чувак. Это символ. Чего?
— Рака легких?
— Узко мыслишь. Сига — это символ плохого парня. А женщинам… женщинам нравятся плохие парни.
— Слушай, ну, ты объясни ей, что это недоразумение.
— Андроид, это моя мать. Ей невозможно что-либо объяснить.
Нормально у меня так крыша потекла!
— Кнопки где?
— В прошлом веке.
— Придется самой к бабке ехать. Блин.
— К какой бабке?
— Которая лучшие годы жизни у меня украла.
— Клевая дочка у тебя.
— Это внучка.
Слушай, отстань от меня, дура ненормальная, мы двадцать лет не здоровались.
— У тебя бывает такое, что вот кусок жизни вообще стирается прям?
— Стабильно. Ну, с перепоя.
— Ты вообще помнишь, как машину-то водить?
— А я умела, да?
— А как же я?
— А че ты? В моей жизни тебя нет. И не будет.
У нас с тобой общая жизнь.
— Просто ее тут так звали все.
— В смысле, звали? А щас че, не зовете?
Нет, женщина, я не отношусь к возрастной группе 35+. Мне семнадцать. И с моими суставами все в порядке!
Я не знаю, как раньше, но сейчас директора со школьниками не тусят.
Ну, ясен красен!
Вообще я хотя бы в туалете могу себя почувствовать в зоне комфорта?
— Что ты говоришь в любой непонятной ситуации?
— Мне нужно время подумать.
— Или?
— Либо свяжитесь с моим секретарем.
— С уроков выгнали?
— Ну, типа.
— Везуха тебе.
Извините, пожалуйста, у меня сын проспал и не разбудил меня.
— Как сказал один великий человек… Ну, я щас не помню, кто сказал, но, короче, очень великий человек сказал… Не сотвори себе кумира. А мы че делаем?
— Что?
— А мы сотворяем.
Потому что дурной пример… он сладок, а запретный плод, он, знаете ли, заразителен.
— Что же вы предлагаете: сделать вид, что ничего не произошло?
— А че такого-то.
Че вы… это… смотрите на меня, как будто робот-пылесос, блин. Давайте… это… попробуем, прикольно будет, че вы.
— Богатой будешь.
— Лучше молодой и без запарок. Как тогда.
Я в его годы о генеральских погонах мечтал! И о штанах с лампасами.
Между чувствами и долгом я выбираю тебя.
Я не понимаю, как люди на работу каждый день ходят.
— Мам, у меня проблема.
— Тебе восемнадцать. Почти сорокет — вот это проблема.
Блин, даже жалко, что в моей настоящей жизни тебя не будет.
Правду говорить легко и приятно.
— Нет, ну, что-то же надо делать!
— Ясен красен!
Всему свое время. Она че, издевается? Мое время в две тысячи пятом!
Чем горше прошлое, тем сладостнее настоящее.
