Последнее время до того отощал, что аж жену во сне перестал видеть.
Постные сны вижу. Всякая дрянь снится, вроде твоей каши.
Год почти воюешь, а всяких переживаний у тебя — как у допризывника.
Не женщина, а шестиствольный миномет.
Соли вам захотелось?! Чтоб вас на том свете солили, да не пересаливали.
Взялись воевать — так воюйте, окаянные, как следует.
На эти убытки у тебя в голове цифр не хватит.
А я свое горе на выставку не выставляю.
Он меня невыносимо уважал. И я его тоже.
Его за серьезность характера даже жена бросила.
Чего ты там запропастилась? Подолом ко льду что ли примерзла?
Ох, сказал бы я тебе сейчас, но не для тебя сохраняю самые дорогие и редкостные слова.
Мало ли их сегодня побили? Всех не оплачешь.
Я нынче столько натерпелся всякой всячины, что вдоль моего терпения все швы полопались.
Убит он или ранен, не знаю: я за пульс его не щупал.
— Ноги целый или как?
— Целы-целы, миленький, только продырявлены немного.
Тобой только сваи на мосту забивать.
А что же вы, товарищ доктор, роетесь в живом теле, как в своем кармане?
Ходишь, как святой в раю. Срамом отсвечиваешь.
Ты меня за ногу не лапай, я не девка. И нога у меня на просьбу нечувствительна. Она на протезе.
Мелкая блоха злей кусает.
Пришел, увидел, наследил.
На такого покорителя только понадейся, с голоду подохнешь.
Фонари только украшают лицо мужчины.
Драться рядом с товарищами можно и глухому.
Родина никогда не забудет ни подвигов ваших, ни страданий.