В мое время хотели мужа, а потом уже думали о ребенке.
Сэкономила, дура. Зеленкой покрасила.
— Мужики охренеют.
— Мужики этого не увидят. Они не достойны такого зрелища.
— У меня к тебе предложение есть.
— Руки и сердца?
— Радиостанцию какую включить?
— Не нужно радиостанцию. Мне нужны помехи.
А почему у вас всегда: делаешь что-то — грех, ничего не делаешь — просто ангел?
Рожать не грех, жить в блуде — грех.
— А семью что, с собой возьмете?
— Какую именно?
— Вы хороший человек.
— Я тоже так думаю.
— А когда же вы поете?
— Когда никто не слышит.
Я не знаю, как вам это сказать… Мне нужен ребенок.
Знаешь, что он про меня говорит? Ты, говорит, моя веревочка, которая связывает меня с жизнью. Ну, допустим, что так. Меня-то кто держать будет? Может, я тоже хочу, чтобы у меня веревочка была? Ну, хотя бы ниточка.
Я бы сама еще раз родила. Но ты видишь, что это за жизнь? Ночью в Москву, оттуда в Париж, а вечером — в Рим. Совершенно не до детей, просто… просто ужасно.
Как там твой карп, опять приснился?
96! Я те говорила, Клава, не ешь сало!
Прости меня, прости, чувырлу.
Нет таких крепостей, которые не брали бы испанские куртизанки.
— Зато он станет настоящим речником.
— Да не нужен мне речник, мне ребенок нужен!
Речник — он не плавает, как дерьмо, на воде. Он или идет по воде, как Христос, или лежит на дне, не рыпаясь.
Вы тут философствуйте, а мне на работу надо.
Тут мозги не парят, тут жизни учат.
Бабы, беременную бьют!
— При каких обстоятельствах вы познакомились?
— Он отец моего ребенка.
— Вот так обстоятельства!
Это ему, литию, от нас речников!
Я от воров подарков не беру.
Вот Валенсия как-то сказала: «Как в дерьме, так не разлей вода, а как кому шанс выпадет, так…»
А про Барселону это я уж в школе придумала. До сих пор верю, когда выпью.
